Сегодня 17 сентября. Значение этой даты в истории региона

Сейчас для нас главный праздник – 3 Июля, день освобождения Минска, День Независимости. Как-то забылось, что когда-то днем освобождения была другая дата. В августе 1945 года было принято постановление ЦК Компартии Беларуси «О подготовке и проведении празднования 17 сентября – Дня воссоединения белорусского народа в едином Белорусском государстве». 

Что было бы, если бы Беларусь не воссоединилась в 39-м?

В восточных областях Беларуси он часто проходит незамеченным. А для Брестчины воссоединение белорусского народа – до сих пор живая история.

Это был главный праздник

Сейчас для нас главный праздник – 3 Июля, день освобождения Минска, День Независимости. Как-то забылось, что когда-то днем освобождения была другая дата.

В августе 1945 года было принято постановление ЦК Компартии Беларуси «О подготовке и проведении празднования 17 сентября – Дня воссоединения белорусского народа в едином Белорусском государстве».

Именно в этот день, совместивший в себе две даты, освобождения и воссоединения, был впервые отмечен день освобождения Беларуси.

Тогда и состоялся первый парад с народными гуляниями, а вечером был торжественный салют в честь освобождения республики. Но в последующем красный день календаря превратился в обычный. Почему?

Возможно, потому, что называть ту дату днем освобождения не очень корректно с точки зрения истории. А может, и потому, что послевоенная Польша стала дружественным государством, а эта дата, как и вообще 1939 год, всегда вызывала споры.

Даже сейчас, с приближением 17 сентября, в прессе и в мутных волнах Интернета начинают всплывать тексты то с обвинительным уклоном, то с оправдательным.

А ведь нынешним жителям суверенной Беларуси оправдываться не в чем.

Разве есть более важное событие для государства, чем собирание этнических земель и объединение этноса? 

Проза жизни

Сейчас, в зависимости от политических предпочтений, описывая межвоенный период жизни в Бресте-над-Бугом, кто-то рисует красивую картину мира и покоя, а кто-то – напоминает про тюрьму для политзаключенных в Березе-Картузской.

А давайте вспомним что-нибудь более приземлённое.

Вот отрывок из книги «Из племени непокоренных» почётного гражданина Бреста Василия Ласковича, умершего в 2012 году.

Тут вам и быт, и национальный расклад, и подпольщики.

Действие происходит в 1926 году, польской власти лишь пять лет: «…Как ни странно, на северной окраине города, где размещался ассенизационный обоз, мы не были.
– Вы не удивляйтесь и не брезгуйте, – сказал он. – В очистке города люди будут нуждаться всегда. Если хотите знать, ассенизаторы представляют в обществе немалую силу. Во многих странах рабочие других профессий забастовки часто проигрывают. С ассенизаторами этого не бывает. Когда Париж, Брюссель, Берлин заплывали грязью, правительство тут же выполняло требования ассенизаторов. А помните Брест 1926 года? 

Действительно, в том году забастовали ассенизаторы. Город превратился в свалку мусора, в потоки нечистот. Полиция возмутилась поведением грязных людей.
– Это была первая забастовка ассенизаторов, – с гордостью говорил Борода. – О, тогда мы показали шляхте.

Сначала посыпались репрессии. Ассенизаторы входили в общий союз коммунальников, которые горячо поддерживали их. Власти решили сломить забастовку, но не могли найти штейкбрехеров. Прибегли к помощи сионистов. Известный брестский сионист Мойша Мухавецкий, как его называли «Мойша – стеклянный глаз», ободряемый полицией, ринулся в бой. Группа его сторонников прибыла к рабочим и заявила: «Город некрасивый, летит мусор, течет грязь, будет скандал». Тогда Казик Березовский, руководитель профсоюзной секции ассенизаторов, лихой мужик, хитро усмехнулся и подал ребятам черпаки. Те схватили их, наполненные жижей, облили непрошеных гостей с головы до ног. Они с перепугу бежали прочь. Березовского арестовали. Ассенизаторы, наполнив свои бочки, выехали на центральные улицы, в том числе подъехали к магистрату, дефензиве, окружили квартиру воеводы, заняли исходные позиции возле костелов и кинотеатров.

Поставили перед магистратом ультиматум: если не освободите Березовского, зальем город фекалиями. Городская шляхта бросилась в панику. Магистрат не только освободил Березовского, но и удовлетворил требования бастующих. Смеху было на все Полесье».

Как говорится, картина маслом. Вообще, название книги у Василия Петровича было отличным.

Оно как бы намекает, что кроме племени непокорённых есть и племя покорённых. 

Если бы не 39-й…

…на каком языке разговаривали бы нынешние брестчане?

Явно не на белорусском или русском.

На одном из зданий в Бресте на проспекте Машерова висит мемориальная доска, напоминающая о том времени.

На ней написано, что в 30-е годы там была подпольная типография, печатавшая листовки на пяти языках.

Где эти былые пять языков в нынешнем Бресте?

Вот несколько цитат из докладной записки белостокского воеводы Осташевского в Министерство внутренних дел Польши («Проблемы укрепления польского владеющего положения в Белостокском воеводстве»): «Рано или поздно белорусское население подлежит полонизации. Оно представляет собой пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желая этот процесс ускорить, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру». «В сельских волостях, где живет белорусское население, должна быть, безусловно, поднята до высшего уровня материальная культура поляков. Это одно из принципиальных условий польской экспансии… Необходимо принять решение, чтобы всякий запас земли или частная парцелляция польских имений происходила при условии передачи земель в руки поляков, и если возможно белорусским элементам, то только проявляющим тенденции ополячивания. Пролетаризирующийся белорусский элемент, идущий из деревни в город, подлежит там вообще более быстрой ассимиляции, чем в деревне… Речь идет о том, чтобы не уменьшать земельных владений поляков, ибо с точки зрения политики страны стоят выше те, в чьих руках земля». В данном случае цитаты не из госархива, а из газеты «Беларусь сегодня» от 16 сентября 2006 года.  

А пришёл 1941 год, и опять за брестчан (уцелевших) решили, на каком языке они должны думать.

Рейхскомиссариат определил, что государственными языками в Бресте будут немецкий и украинский.

Однако украинский язык оказался новым для населения, поэтому временно был разрешен польский.

Вообще, весь межвоенный период в Европе представлял нечто страшное – страны грызлись между собой, деля обломки империй и отхватывая куски территории у слабых.

И становиться с нынешних моральных понятий в позу «все дерьмо, один я д’Артаньян в белом» просто неприлично.

Ещё более смешно, когда начинают упрекать СССР за то, что 17 сентября Советская армия вышла на рубежи, которые предлагал ещё лорд Керзон как линию межэтнического раздела между поляками и не-поляками. 

Вот просто представьте себе, что Гитлер начал в 1941 году путь на восток не от Бреста, а из-под Минска.

Если бы так случилось, были бы сегодня мы?

Выжили ли бы наши дедушки и бабушки, родили бы наших родителей? 

Граница мира и сотрудничества

Чем дальше те былинные времена, тем прочнее врастают в землю пограничные столбы, как белорусские, так и польские.

Уже восьмой десяток лет польский и белорусский народы мирно обустраивают свои земли.

Прекрасны Люблин и Варшава, отлично выглядят Минск и Брест.

Случаются экономические бури и споры, но как без них в реальной жизни?

А по сути, польское и белорусское государства обеспечивают своим гражданам главную ценность – право на жизнь.

Говорить и думать на своём языке тоже никто не мешает.

Всё устоялось.

Пусть всё так и остаётся на долгие годы.

Рубеж теперь проходит естественным образом, теперь это граница мира и сотрудничества.

Как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон.

Валерий Цапков "Брестский вестник"