Колония «Волчьи норы»: как живут осужденные за наркотики

Высокий забор с колючкой, комната на два десятка человек, одна тумбочка на двоих, шестичасовой рабочий день. Intex-press побывала в исправительной колонии №22 под Ивацевичами, где отбывают наказание те, кто впервые получил срок по наркостатьям. ИК №22, которую в народе называют «Волчьи норы» (по названию деревни, сожженной во время войны), – особая колония. 

Осужденных в исправительной колонии постоянно сопровождают конвоиры. Все фото: Евгений ТИХАНОВИЧ

ИК №22, которую в народе называют «Волчьи норы» (по названию деревни, сожженной во время войны), – особая колония. Здесь собраны осужденные по ст. 328 УК РБ («Незаконный оборот наркотических средств»). Когда в 2014 г. президент заявил о необходимости ужесточения наказания по наркопреступлениям и создании для таких осужденных отдельной колонии с «невыносимыми условиями содержания», ИК №22 стала одной из них.

Периметр колонии огражден забором с колючей проволокой.

Вход в ИК №22.

«Здесь должны сидеть не наши дети, а наркобароны»

Дорога в колонию лежит через лес. Ближайший населенный пункт – станция Доманово – в 9 км. Подъезжаем. Рядом с входом толпятся родственники осужденных. Все с сумками и чемоданами. Когда проходим мимо, одна из женщин, увидев фотоаппараты и видео-камеры, кричит вслед: «Помогите спасти наших детей! Здесь должны сидеть не они, а наркобароны». Слышать такое тяжело.

Родственники осужденных.

Сдаем телефоны, проходим сквозь рамку-металлоискатель, затем раздается резкий звук электрического замка. На территорию колонии попадаем под громкий лай собак. Вокруг небольшие здания, асфальтированные дорожки, клумбы с цветами. По периметру колонии – видеокамеры.

В настоящее время в ИК №22 отбывают наказание около тысячи осужденных мужчин. Средний возраст 20–30 лет. Средний срок – около 10 лет.

«Новички» попадают в карантин

Всех новоприбывших осужденных сначала направляют в карантин. По словам начальника ИК №22 Андрея Квашевича, здесь они проводят две недели – привыкают к распорядку и адаптируются к новой жизни. После карантина их распределяют по отрядам.

Всех новоприбывших осужденных сначала направляют в карантин.

Один из работников колонии рассказал, что, пока осужденные находятся в карантине, психологи выявляют тех, кто проходил по одному уголовному делу: те, кто попался на наркотиках и «сдал» другого, не должны сидеть вместе.

В комнате двухъярусные кровати. Рядом табуретка и тумбочка, рассчитанная на двоих.

В карантине есть внутренний огороженный дворик. Заходим туда. Над головой – металлическая сетка. На площадке – строй из 12 «новичков». Все молодые, одеты в одинаковую темно-синюю форму. Смотреть на парней тяжело: некоторые из них еще совсем дети – только 18 исполнилось.

«Новички» во внутреннем дворике карантина.

21-летний Дмитрий родом из Гродно, осужден на 10 лет. 
– Не знаю, как так получилось. Меня осудили за 10 граммов наркотика, который нашли в машине, на которой я даже не ездил. Это не мое, и машина не моя, – говорит он.

«Похорони наркотики»

Осужденные – 8 отрядов, в каждом примерно по 120 человек – живут в двухэтажном общежитии. В общежитии на стенах висят плакаты: «Похорони наркотики, или они похоронят тебя», «Скажи наркотикам нет», «Будущее без наркотиков» и т.д. У входа в каждую комнату – распорядок дня и список тех, кто в ней живет. Есть комнаты, рассчитанные на 13 человек, есть на 26. Сколько осужденных должно быть в комнате по правилам, узнать не удалось – сотрудники учреждения называют разные цифры.

Построение заключенных.

В комнате двухъярусные кровати. Рядом табуретка и тумбочка, рассчитанная на двоих. Вся мебель подписана: фамилия, дата рождения, статья, начало и окончание срока наказания человека.

Полученные от родных письма осужденные перечитывают по нескольку раз.

– Когда осужденные по наркопреступлениям собраны в одной колонии, нам легче с ними работать. И лечить проще. В колонии от наркозависимости лечатся 10% осужденных, – поясняет начальник ИК № 22.

День осужденных проходит по строгому распорядку. Подъем в 6.00, отбой – в 22.00. Питание трехразовое. Готовят осужденные сами. Есть несколько комплексов меню: обычное, для тех, кто сидит в шизо, диеткомплекс и т.д. Еда простая: ячневая каша, щи, макароны, рыба. Нам дают попробовать картофельную бабку с мясным фаршем. Скажу честно: мне не понравилось.

Столовая.

Работа – обязательно, учеба – по желанию

Все осужденные обязательно работают: на деревообработке, на швейном производстве и на разборке металла и кабелей. Вход и выход на промзону – через металлоискатель, чтобы осужденные не смогли пронести острые предметы в общежитие.

Отряд осужденных направляется из общежития в промзону на работу.

Осужденные, работающие на деревообработке.

Работают в две смены по шесть часов, с одним выходным в воскресенье. Сотрудники колонии говорят, что выпускаемая у них мебель пользуется спросом и даже идет на экспорт. Зарплаты у осужденных разные. Кто работает на пилораме, зарабатывает больше других – 100–200 руб. в месяц. Кто занят на разборке металла, получает 10–15 руб. в месяц. 10% от зарплаты осужденные тратят в магазине, который расположен на территории ИК.

ИК №22 занимается выпуском деревянной мебели.

Магазин можно посещать три раза в месяц. Часть денег идет на возмещение госрасходов, выплату исков, если они есть. Оставшаяся сумма (из зарплат повыше) скапливается на счете осужденного. Эти деньги он получит, когда освободится.

Стоматологический кабинет.

Кабинет флюорографии.

Желающие могут получить образование дистанционно. Например, окончить профессиональный лицей по специальностям столяр-станочник, швея-портной, газоэлектросварщик. Или получить высшее образование в Минском инновационном университете. Сейчас в колонии 20 студентов вуза.
На территории ИК №22 построена церковь. Сюда каждую неделю приезжает священнослужитель. Здесь же осужденные могут обвенчаться со своими девушками. В месяц в колонии расписываются до десяти пар. В ИК есть даже комната для первой брачной ночи.

На территории ИК располагается церковь.

«Не хватает близких и свободы»

В глазах большинства осужденных – тоска. 23-летний Максим из Минска отсидел чуть больше года. Ему дали 14 лет. В ИК №22 он попал вместе с братом, которого тоже осудили на 14 лет. Наказание Максим считает чересчур строгим.

– У меня обнаружили новообразование в грудной клетке. Сразу после этого жену моего 30-летнего брата укусил энцефалитный клещ. Нам нужны были деньги на лекарства. Мы с братом стали делать закладки спайсов. Через несколько месяцев нас задержали, – говорит Максим. – Семья – единственное, что у нас осталось. Все друзья куда-то пропали. Здесь очень не хватает близких, а еще не хватает свободы. Хочется поскорее вернуться домой. Тогда нам пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти жизнь другому. Но если бы можно было вернуть время назад, мы с братом постарались бы найти другой выход из той ситуации. Наверное, продали бы квартиру.

Максим.

Осознавших свои поступки в колонии много. Как много и тех, кто считает, что сроки за наркопреступления слишком велики. У работников колонии другое мнение:

– Если бы вы пообщались с жертвами преступлений, вы бы считали по-другому. Осужденных жалко не за то, что большие сроки получили, а за то, что мозги вовремя не включили.

Из «Волчьих нор» мы уезжаем с тяжелым сердцем. Трудно осознавать, что все эти парни проведут здесь не месяц и не год, а много-много лет.

Автор: Алена СЕРИКОВА / intex-press.by