Кобринчанин на "химии": Я абсолютно не приспособлен к жизни...

Корреспондент «СГ» провела сутки в исправительном учреждении открытого типа №3 в Березе, так обычно называют «химию». Осужденных переводят сюда из исправительных колоний, если суд заменяет наказание на более мягкое. Среди её собеседников был и Александр Ботин из Кобрина. 

Корреспондент «СГ» провела сутки в исправительном учреждении открытого типа №3 в Березе, так обычно называют «химию». Осужденных переводят сюда из исправительных колоний, если суд заменяет наказание на более мягкое. Командировка в Брестскую область была особенной, а собеседники — каждый со своими грехами, тяжким камнем и грузом на сердце. Среди её собеседников был и Александр Ботин из Кобрина.  

 Осужденные Александр БАРАБАШ и Александр БОТИН 

ПОЧТИ сразу Саша признается: «А что сказать? Почти всю жизнь сижу…» К счастью, пока не всю. Почему пока? А это ему решать. Сейчас Александру Ботину 38 лет, и 18 из них он провел в местах лишения свободы. Первый раз услышал приговор суда в 17-летнем возрасте.

Признается сам: — Думаю, осудить меня должны были гораздо раньше. Преступной деятельностью начал заниматься в подростковом возрасте. Семья замечательная, правда, отец уже умер, но воспитывали меня улица и друзья. В детстве проживал в поселке Песчаном Мурманской области. Населенный пункт закрытого типа. Северный флот, никаких радостей не было.

Разгульную жизнь начал после переезда в Кобрин. В 16 лет впервые покурил марихуану, тяжелых наркотиков никогда не употреблял.

Моя «специфика» — кражи и драки. Первую судимость получил в 1997 году, потом в 1998-м, 2001-м, 2003-м, 2004-м… Вроде это седьмая, сбился со счета.

Отбываю наказание за незаконный оборот наркотиков с целью сбыта, дали 10 лет.

Не продавал наркотик, угостил такого же, как сам. Но закон есть закон, вины с себя не снимаю. К тому же накрутил срок предыдущими судимостями, уклонением от наказания плюс мошенничеством.

Пока слушала его четкий, как рапорт, рассказ, пыталась сообразить, когда же в последний раз он был дома. Этот вопрос задала и Александру. Ответил не задумываясь: «Мама показывает семейный альбом гостям, но фотографий старшего сына, а нас всего трое, в нем нет. В милиции их больше, чем дома».

Вполне исчерпывающий ответ, учитывая его 18-летний стаж. 

За благородные поступки сюда не попадают.

В первый раз была колония строгого режима, сидел с осужденными, имевшими за плечами по 20 лет. Говорит, не представлял тогда, как может такое быть. Не заметил, что и сам уже приближается к такой же цифре. Я сразу вспомнила строчки из песни Александра Новикова: «Если год иль два опять – это поправимо. Если три, четыре, пять – жизнь проходит мимо…»

На свободу — через 10 месяцев. В ИУОТ № 3 перевели пару месяцев назад из Волковысской исправительной колонии.

Считает, по сравнению с тем, что он прошел там, «химию» можно назвать свободой, даже если и находишься под контролем. Не понимает осужденных, которые говорят: «Надоело быть здесь, зона лучше».

Меня все время удивляло, что говорил Саша так спокойно, как будто историю соседа рассказывал, а не свою. Может, это только внешнее спокойствие, не знаю. Поинтересовалась, вернется ли в Кобрин к матери. Отвечает, что не знает, столько времени не работал, а здесь трудоустроили, возможно, и останется.

К людям привык, зарплата хорошая. Не смущает, что зарабатывать ее приходится на молочно-товарной ферме.

Специальность тракториста и кочегара получил в колониях, так что теперь он «дипломированный специалист». Спрашиваю, не успел ли обзавестись семьей. «Нет, и слава Богу. Знаю «нашего брата», когда папы постоянно в тюрьме, а мамы одни растят детей, — тут же открещивается Александр. — Так не хочу. Чем бы я от них отличался? Да то же самое». 

Исправительная колония для него что-то вроде реабилитационного центра: приходится учиться работать, зарабатывать на жизнь и обеспечивать самого себя без посторонней помощи. «Понимаете, в колонии три раза покормят, оденут, обуют и спать уложат. Я абсолютно не приспособлен к жизни, а здесь нужно трудиться, и от этого получаю удовольствие», — уточняет мой собеседник.  

Да, в этом с ним нельзя не согласиться. Восемнадцать лет пробыть на полном «гособеспечении», а потом пойти самому честно зарабатывать деньги, на мой взгляд, сравнимо с тем, что человек был лежачим и вдруг пошел.

Первые шаги, правда, несмелые. Получится или нет и куда потянет. И хорошо, если бы оглядывался назад только для того, чтобы убедиться в правильно выбранном направлении. Тем более что в ИУОТ во всем помогают. Давай, делай свои шаги. 

О том, что человеку, вышедшему из мест лишения свободы, адаптироваться и социализироваться в обществе сложно, я слышала. Тем более после стольких лет изоляции, да еще в особенном обществе. Саша сам говорит, что давно никого из друзей не видел, у каждого своя жизнь, и связи между ними нет, больше знакомых и друзей на зонах.

Что можно предложить человеку, вышедшему на свободу? В первую очередь работу. А она у него есть, Березовский сыродельный комбинат предоставил место на ферме. Главное, чтобы назад не тянуло, не сломался, не поддался новому соблазну совершить преступление. Иначе точно вся жизнь пройдет за колючей проволокой. 

Наталья ЧАСОВИТИНА sb.by

Фото автора