Что делать белорусам с одеждой, которая свое «относила»?

Осенью в Минск пришла крупнейшая в мире компания — производитель одежды из Швеции. В магазинах своей сети она не только продает вещи, но и принимает старье на переработку. На сайте указано: будут рады абсолютно любой одежде, а также домашнему текстилю. Никаких требований по материалу, брендам или качеству нет. Хочешь — неси рубашки из полиэстера, хочешь — льняные брюки, куртку из кожзама, махровое полотенце. 

Собрав два пакета со старыми шарфами, свитерами и наволочками, отправляюсь на разведку. 

Просторный светлый торговый зал зазывает покупателей яркими новинками из весенне-летней коллекции. Минуем их и сразу… к кассе. Улыбчивая девушка, заметив в моих руках внушительные пакеты, интересуется:

— Вы сдавать? 

— Да, вот тут — зимнее, а тут — домашнее, — пытаюсь пояснить, с чем пожаловала.

— Забираем. На сортировке со всем разберутся, — коротко говорит сотрудница магазина и не глядя отправляет пакеты в специальный контейнер. 

Формально иностранная компания принимает вещи бесплатно. Но в качестве стимулирующего бонуса за каждый пакет выдают купон со скидкой 15% на покупку в магазине. Соблазн тут же присмотреть себе обновку велик. Впрочем, нас интересует другое — где и что происходит с принесенной одеждой дальше. Если верить информации на официальном сайте магазина, то это «добро» проходит тщательную ручную сортировку в Германии, после которой вещи в хорошем состоянии отправляются на продажу в секонд-хенды (от 50 до 60% от общего объема). Треть перерабатывают и используют в других отраслях промышленности или превращают в новые прядильные волокна. Все, что не подлежит повторному использованию или переработке, становится «горючим для производства энергии». То есть сжигается на специальных заводах. Принципиальная позиция — ничего не отправлять на свалки. 

Полки магазина действительно пестрят зелеными ярлычками на джинсах, платьях и рубашках. Даже не верится, что все эти яркие, хрустящие новизной вещи обрели второе рождение и, может быть, когда-то были чьими-то старыми трениками. 

Сомнения, как выяснилось, небеспочвенны. Пару месяцев назад блогер Елена Володина провела эксперимент и узнала, что на самом деле происходит с одеждой, собранной в российских (а заодно и белорусских) магазинах шведской компании. Оказалось, что после попадания на склад ни на какой немецкий завод по переработке вещи не отправляли. Их втихую распродавали оптом по цене рубль за кило через интернет-барахолки. Большие пакеты весом  25—30 килограммов в основном приобретали владельцы секонд-хендов. 

Елена, представившись покупателем, приехала на указанный в объявлении склад в Подмосковье и купила 50 килограммов несортированной одежды. Как ни странно, на всех пакетах девушка увидела бирки немецкой компании, которая, по сути, должна была обеспечить переработку. Увы. Блогеру продали одежду без какой-либо сортировки: что люди сдали в магазин, то она и получила. Большая часть одежды в пакетах оказалась в хорошем состоянии. Там же находились вещи, которые должны были идти на переработку, но в конечном итоге они, скорее всего, попадут на свалку. 

Немецкая компания произошедший инцидент прокомментировала сухо и сослалась на то, что в Подмосковье с одеждой работали предприятия-посредники и вся ответственность за произошедшее лежит на них. «Подобная деятельность — грубое нарушение нашего этического кодекса и наших ценностей как компании», — лишь развели руками немцы. Но факт налицо: переработки не было. 

Жизнь в свободном текстиле

Ежегодно в мире производится примерно 150 млрд единиц одежды. При этом каждую секунду на планете отправляется на свалку объем ненужного текстиля, равный одному самосвалу. И лишь 1% материалов, произведенных для пошива одежды, перерабатывается как вторсырье. Почему только одна вещь из сотни имеет шанс на переработку, рассказывает биохимик, эксперт Центра экологических решений Мария Сума:

— Первый шаг любой переработки заключается в четком понимании, что перед нами за сырье. Если с бумагой, стеклом, пэт-бутылками все просто, то одежда уже в самом начале вызывает трудности. Мало того что ее производят из разных материалов, так у каждой вещи еще и разное процентное соотношение составляющих. Шерсть, шелк и другие натуральные материалы уже давно уступили место дешевому акрилу, полиэстеру и прочей «химии». Немногие знают, что легкая промышленность в наши дни — третья по использованию пластика после упаковочной и строительной. 

Если говорить о переработке одежды в широком смысле, то вариантов для ее вторичного потребления немало. Первый — если вещь в хорошем состоянии, отдать ее на благотворительность или в секонд-хенд. Этот способ самый экономичный с точки зрения затрат, но все равно требует сил и вложений — на сбор, сортировку, обработку и транспортировку до конечного потребителя. 

— Переработка текстиля в идеальном понимании могла бы выглядеть так: разбираем материал на волокна и потом создаем из них новое полотно. Пока сделать это довольно сложно. Сейчас таким образом пытаются перерабатывать вещи из хлопка. Но есть нюанс: вторсырье разбавляют первичным, в противном случае одежда получается слишком плохого качества, — посвящает в тонкости Мария. 

Еще одна альтернативная жизнь текстиля — изготовление из него обтирочного материала, который всегда в больших количествах нужен на заводах, в мастерских и автосервисах. Суть такой переработки в том, что старую одежду режут на тряпки, избавляясь от пуговиц, молний и фурнитуры. В Беларуси есть две такие компании (в Кобрине и Поставах). Они работают только на иностранном сырье. Тонны европейского секонд-хенда приходят к нам, здесь их разделывают вручную, а потом отправляют обратно в Европу. 

Логичный вопрос — неужели в стране своих тряпок нет? Есть и всегда были, причем в больших количествах. Вот только их сбор у нас пока не налажен. 

Впрочем, старшее поколение наверняка помнит, как в советские времена во всех без исключения заготконторах принимали старую одежду. За мешок разноцветного «добра» можно было выручить совсем немного — упаковку закаточных крышек или пачку сахара. Но население исправно относило ненужное барахло именно туда. Что делали с собранными вещами? Тот же обтирочный материал. Кроме того, из текстиля на специальном оборудовании изготавливали наполнители для мягкой мебели и матрацев. 

— Еще пару лет назад переработкой такого плана занимался Борисовский комбинат текстильных материалов. Но сейчас заготконторы ветошь не принимают. Во-первых, народ практически не несет сдавать одежду. Во-вторых, материалы, из которых она сделана, давно не такие натуральные, как в советское время, — пояснили в пресс-службе Белкоопсоюза. 

Увы, нет пока интереса к текстилю и у Оператора вторичных материальных ресурсов: одежда не включена в госпрограммы по сбору. Есть ли перспективы у этого направления, говорить пока рано. 

Еще одна важная проблема, которая не дает развернуться массовой переработке одежды (не только в Беларуси, но и во всем мире), — отсутствие экономической выгоды. 

— Реальность такова, что производителю гораздо проще и дешевле закупить новый хлопок из стран с низким уровнем дохода, изготовить текстиль из пластика и отшить вещи в Китае и Бангладеш, где труд работников оплачивается не столь высоко, как на Западе. Несмотря на то что экологичность постепенно входит в моду, текстильные компании-гиганты с мировым именем не планируют сбавлять производственные обороты. Только представьте: сегодня некоторые бренды одежды выпускают до 12 коллекций в год, — говорит Мария Сума. — Не так давно в ЕС была принята Стратегия по циркулярной экономике, которая в том числе предусматривает решение проблемы «запланированного устаревания товаров». Многие компании намеренно переключились на выпуск одежды, которая в лучшем случае служит сезон. Раньше вещи рвались по швам. Но даже после этого их можно было аккуратно починить и носить дальше. А теперь как? На майках в самых неожиданных местах появляются маленькие дырочки, джинсы протираются на внутренней стороне. Незаметно залатать не выйдет. В Европе планируют начать призывать к ответственности производителей, которые заведомо выпускают «быстро портящийся» товар. В первую очередь это касается электроники и одежды.