Кобринские «кірмашы». История и традиции Кобрина торгового

У каждого города есть свои заветные имена, которые никогда не забываются. Для кобринчан такой путеводной звездой стал Алексей Михайлович Мартынов. За 95 лет жизни он пережил две мировые войны, видел воочию последнего российского императора Николая II, был свидетелем возникновения, расцвета и упадка огромного государства – СССР. На протяжении всей жизни Алексей Михайлович составлял различные письменные свидетельства увиденного и пережитого. Два таких рассказа о развитии торговли в Кобрине были предоставлены Кобринским военно-историческим музеем имени Суворова, основателем и директором которого многие годы был Алексей Михайлович.

Кобринские «кірмашы»

Традиции от средневековья

О Кобринских ярмарках упоминается в письменных источниках четырехсотлетней давности.

В период обретения Кобрином в 1589 году права городского самоуправления были утверждены две ежегодные ярмарки - на православные праздники Крещения Господня 6 января и Рождества Богородицы 8 сентября (по старому стилю). Одновременно еженедельным торговым днем был определен понедельник.

Затем в 1679 году добавились еще две ярмарки - на Юрьев день 26 апреля и на Троицу, которая длилась целую неделю. Эти четыре ярмарки пережили все исторические изменения, что выпали городу и просуществовали до августа 1915 года, который круто изменил уклад жизни народа, сорвав большинство жителей с родных мест и раскидав по необъятным просторам России.

Все на Рыночную площадь!

С давних времен торговым ядром Кобрина служил городской центр с Рыночной площадью посредине, что примыкал к южной стене старинного замка. Именно там и на прилегающих узких улицах происходило торговое действо.

Месяцами накапливались изделия народных мастеров, откармливался скот, городские торговцы делали запасы товаров, чтобы целиком обеспечить спрос покупателей.

В том далеком прошлом посещение ярмарок для многих жителей деревень было большим событием, о котором вспоминали много лет. Добирались до города по бездорожью на волах, многие селяне шли пешком босыми, а обувались, подходя к городу. Кобринские ярмарки пользовались популярностью не только у жителей своего повета. Так с Пружанщины сюда привозили гончарные изделия, из других мест – изделия бондарей, корзины, соломенные емкости и другие, необходимые в хозяйстве вещи.

Экспорт на Запад

В 20-х годах XX века купцы на долевых началах основали торговый центр, в котором было до сотни небольших магазинчиков разного направления. Кроме того, магазины и мастерские занимали все первые этажи домов по периметру Базарной площади, а также жилые дома Брестской, Пинской и Ратненской улиц. Польская администрация установила ежемесячное проведение двух ярмарок 15 и 30 числа с промежуточным торговым днем по четвергам, и эти торговые мероприятия получили широкую известность.

Главную роль вскоре начали играть многочисленные торговцы домашними животными из Варшавы, Лодзи и других промышленных центров. На их обслуживании делали большой барыш владельцы десятков городских мини-гостиниц, отелей, которые редко пустовали.

Профилирующим товаром Кобринских ярмарок стали свиньи, крупный рогатый скот и лошади. Крестьяне с деловой хваткой занялись разведением породистых лошадей, а для их поощрения каждый год устраивались выставки. Коней покупали за высокую цену для польской кавалерии и для зарубежных, в основном для балканских армий, представители которых все чаще стали посещать Кобрин.

Большой спрос на «пятачки»

Если на протяжении столетий торговым центром являлась Рыночная площадь, то затем для сбыта определенных видов сельхозпродукции была отведена площадь около костела на Пинской улице (в настоящее время это сквер Пуганова). Там велся оживленный торг поросятами, телятиной, птицей, соломой, сеном, дровами и разными стройматериалами. К концу тридцатых годов специально под сельскохозяйственную ярмарку в самом конце Пинской (Первомайской) улицы, на месте теперешних гаражей, был огорожен большой участок земли. Возы со свиньями весом 12-15 пудов после ветеринарного осмотра пропускались за ограду. Процедура эта требовала времени, поэтому обоз подвод растягивался через весь город, до железнодорожного переезда на улице Ленина.

Обычным делом ярмарки был добрый десяток специальных вагонов, загруженных свиньями, которых без задержки отправляли на запад.

Из крупнорогатого скота у покупателей-оптовиков особым спросом пользовались дивинские и леликовские волы. Однако наиболее азартные сделки заключались на конной площадке. Тут тон задавали многочисленные цыгане. Можно только догадываться, на сколько градусов в городе подскакивала температура деловой активности, если на полные обороты запускалась ярмарочная карусель, о которой большинство наших современников знают только по рассказам.

А. М. Мартынов 1990 г.

Коммерция и госторговля

У вас продают, а у нас «дают»

В переживаемые дни, когда вся атмосфера общественной жизни насквозь пропитана загадочно-туманными для каждого вопросами грядущих рыночных отношений, мне припомнился поучительный разговор, случайным свидетелем которого я оказался. Было это в достопамятную осень 1939 года, когда между оседлыми «западниками» и пришлыми «восточниками» на каждом шагу возникали оживленные «выяснения отношений». А все сводилось к азартным сопоставлениям: как у вас и как у нас? 

Особенную настороженность у западников вызывали дотоле непривычные очереди у магазинов, возникшие буквально в первые же дни нового порядка. Это поражало тем более, что даже в период двухнедельной польско-немецкой войны, несмотря на делаемые встревоженными обывателями запасы, очередей все же не наблюдалось.

И вот в разгар одного из таких обсуждений из уст «восточника» прозвучало глубокомысленное разъяснение: «А вся разница в том, что у вас продавали, а у нас дают!» И, если вдуматься, в этой фразе в какой-то степени предельно точно подмечена коренная разница между двумя типами торговли. Тогда как первая всецело зиждется на широко избирательном оперировании товарами с добровольно установленными ценами, возможности госторговли низводятся к распределительным функциям среди потребителей житейских благ, полученных по жесткой разнарядке, сводящейся, грубо выражаясь, к примитивному «лопай что дают». Притом по невообразимо нелепым «замороженным» на десятилетия ценам.

Нигде в мало-мальски нормальной торговле не встречается такого феномена, как припрятывание даже сверхдефицитного товара, тем более не отпускают его по блату из-под прилавка, а то и служебного входа, что впилось в плоть и кровь нашей скособоченной госторговли. А каково фантастическое явление, когда товар может запросто «даваться», а тем более «выбрасываться», а не продаваться! В то же время при коммерческих отношениях рядовой покупатель не чувствует себя столь бесправным и униженным перед хамоватым высокомерием монопольного госторгаша, который может запросто произвольно определить, сколько того или иного товара отпустить в одни руки.

Кобрин коммерческий

В беглых заметках попытаюсь показать торговые нравы, бытовавшие в Кобрине до 1939 года, каковые, впрочем, и поныне достаточно характерны для мировых рыночных отношений.
Мне доводилось наблюдать возникновение с нуля миниатюрного коммерческого предприятия, так называемой бакалейной лавочки.

А произошло это так. Население одной из городских окраинных улиц, называемых «мещанскими», поскольку преобладающая часть жителей состояла из потомственных мещан-хлеборобов, десятилетиями снабжал товарами первой необходимости – от керосина до селедки – лавочник-монополист Гершон.

И вот в тридцатых годах некая предприимчивая тетя Дуся бросает Гершону вызов в виде подобного же профиля лавочки, открываемой на другом конце той же улицы. Затея была достаточно рискованной, поскольку Гершон располагал устойчивой клиентурой. Каждого покупателя он знал в лицо, обладал исчерпывающими сведениями о его кредитоспособности, на основании чего отпускал товар в определенном лимите в долг, «на книжку», в которую записывал задолженность. Примечательно, что если дело доходило до суда, эти записи служили полноценными юридическими доказательствами, даже при отсутствии расписки должника, которому верили на слово.

В свою очередь Дуся делала ставку на привлечение личных знакомых, ближайших соседей, которых не особенно устраивали полукилометровые прогулки за каждой мелочишкой.

Под новую лавочку отводилась небольшая угловая комната с выходом на крыльцо, расположенная в собственном деревянном домике. После соблюдения всех формальностей с санитарной службой, был приобретен торговый патент определенной категории, установивший допустимую сумму годового оборота, с которого взимался подоходный налог. Оставалось обзавестись прилавком и стеллажами – и торговля мало-помалу стала налаживаться. Товары приобретались у оптовиков с небольшой скидкой. За определенный процент товары отпускались в кредит. При желании торговать изделиями государственной монополии – сахаром, спичками и табачно-водочными изделиями – торговля проверялась акцизным инспектором.

Новоявленная «купцова» не была обделена деловой хваткой, поэтому реакция с ее стороны на малейшие претензии покупателей оказывалась моментальной. Когда приходилось поначалу отказывать клиенту в каком-либо товаре, немедленно запрос учитывался и упущение устранялось. И уж, разумеется, такой делец ни за что не допустит порчи товара, который в госторговле под законным предлогом подлежал бы списанию.

А какая торговля способна своевременно менять стоимость одного и того же продукта, скажем, булочки, в зависимости от срока. Такое было не редкостью у частника в дореволюционную пору, когда горячая булочка шла за 3 копейки, остывшая за 2, а вчерашняя и за 1 копейку.

Конкуренция диктует правила

Из двенадцати тысяч довоенных кобринцев не менее пятисот семейств кормились всевозможной коммерческой деятельностью. Столько же торговцев было рассеяно по уезду. Имелись оптовые склады и специализированные магазины, но больше всего преобладали лавчонки и ларьки «универсального» пошива, равно как и скупочные пункты сельхозпродукции. К этой братии следует прибавить множество ремесленников-пекарей, сапожников, портных, жестянщиков и др., которые наряду с индивидуальными заказами, занимались изготовлением и продажей собственных изделий. Нетрудно себе представить, насколько жестка была конкуренция в отдельных отраслях. А когда незадачливый торговец залезал в неоплатный долг, наступало неотвратимое возмездие в виде банкротства.

Надо было видеть, как купец зазывал покупателя «зайти посмотреть», соблазнял льготными условиями. Если более солидные купцы называли цены, не подлежащие дальнейшему снижению, то у остальной торгующей братии купля-продажа сопровождалась ритуальным торгом «до упаду». Тогда как одна сторона постепенно снижает запрошенную цену, другая добавляет и так до достижения приемлемого компромисса. Повсеместно дважды в год нереализованные сезонные товары поступали в продажу со значительной уценкой. Общеизвестно, что на западе один и тот же товар на периферии можно купить по значительно более низкой цене в сравнении с центром. Тут играет роль престижность магазина, повышенная стоимость представительских и накладных расходов.

За товаром в Варшаву и Вену

Для удовлетворения более изысканных пожеланий состоятельной клиентуры у нас имелись так называемые «факторы» - комиссионеры. По спецзаказу они поставляли в самые глухие уголки отсутствующие в повседневной продаже более редкостные товары, новейшие заграничные лекарства. При заказе взимался определенный задаток, который не возвращался в случае отказа принять товар. Собрав определенный набор заказов, фактор дважды в неделю совершал вояж в Варшаву, а нередко и в Вену.

Можно было только изумляться долготерпению коммерсантов, которое в ряде случаев проявлялось в отношении капризных покупателей.

В тридцатых годах поступили в продажу первые радиоприемники иностранных марок. Продавались они в основном в рассрочку. А поскольку цены основательно «кусались», то доступны были немногим.

По заказу заслуживающего доверия клиента аппарат доставлялся на квартиру, устанавливалась антенна, после чего покупателю давалась возможность «испытывать» приемник в течение двух недель.

Такого рода испытание прочности купеческих нервов - иначе не назовешь – могло повторяться два-три раза. Ну не сказка ли? Если у нас лишь в виде редкого исключения покупатель обменивается с продавцом тощими любезностями, то в зарубежных магазинах словечки «пожалуйста», «благодарю» так и порхают между партнерами, не говоря уже об улыбчивости, которая обязательна со стороны продавца.

Ловкость ума – гарантия прибыли

И в заключение несколько штришков, характеризующих рыночные отношения. Определенная категория торговцев специализировалась на том, что выходя в торговые и праздничные дни далеко за город, перехватывали истомленных пеших селянок, несущих живность и прочие дары природы, умело заговаривали зубы, пока растерявшаяся деревенщина не отдавала товар за полцены. Дальнейшая реализация позволяла кормиться целой семье.

С раннего утра по всему городу, невзирая на погодные условия, расходились торговки с двумя увесистыми корзинками. Они доставали постоянным клиентам с пылу с жару горячие булки, баранки, рогалики и прочее «печиво», которое зачастую давалось в долг, по причине неграмотности обходясь без записей. Зато память была вытренирована на редкость, осечки не давала.

Хотя наш грядущий вариант «регулируемых рыночных отношений» скорее всего может оказаться непредсказуемо своеобразным полурынком, далеким от общепринятых стереотипов, все же, думается, предлагаемые заметки могут оказаться полезными для размышлений и сопоставлений на заданную тему.

А. М. Мартынов 1991 г.

Источник: Кобринский военно-исторический музей имени Суворова

Служба информации kobrincity.by