Недвижимость 
Гостиницы | Усадьбы | Бани 
Кафе и рестораны 
Продукты 
Строительство и ремонт 
Для дома и офиса 
Техника и электроника 
Одежда, обувь, аксессуары 
Сад | Огород 
Зоомир 
Красота 
Спорт и фитнес 
Авто и транспорт 
Отдых и развлечения 
Услуги 
Украшения/ Цветы/ Подарки 
Товары для детей 
Образование 
Связь 
Медицина 
Финансы и право 
Ритуальные услуги 
Портал kobrincity.by продолжает знакомить вас с проектом «Простыя людзі». Герои очередного очерка — семья Антипорович из Кобрина рассказывают о любимых «баянчиках», цыганской гармошке, немецком аккордеоне и судьбоносной встрече, которая их соединила. Авторы — две талантливые девушки из Кобрина — фотограф Татьяна Шидловская-Вашкевич, и Ольга Демидюк, автор текста и блога vasilissa.by.
Заходим во дворик столетнего деревянного дома. В нем девять квартир, они спрятаны по периметру. У к аждой — свое крыльцо. На одном из них сидит кот, лежит вязанный коврик, на крючке висит выбивалка. На веревках сушится белье. Обходим дом, чтобы найти крыльцо Петра. Он музыкант.
Из входной двери попадаем в коридор. Вдоль его стены прибиты три полки. На каждой вплотную друг к другу стоят баяны.
Их больше двадцати. Череда разноцветных боков с гравировками «Нарочь», «Тульская», «Ромашка», выпирающих белых кнопок.
«Ну что, будем с вами сидеть до утра!»
Ниже на столике стоят баяны «Малютка». Как будто это застолье, и для детей выделен отдельный столик.
А взрослые пока ведут свои разговоры и, конечно, поют.
В фартуке нас встречает Татьяна – жена Петра, загорелая, солнечная, в ее руках желтый помидор: «Вот делаем сок. Вдвоем, целый день. Сегодня купила на рынке помидоры. Вот, смотрите».
Мы проходим на кухню. Под столом, на расстеленном полотенце торчат банки с желтым соком. Они похожи на кнопки баяна, по которым можно пробежать пальцами, и появятся звуки.
Петр вытирает руки о кухонное полотенце: «Ну что, будем с вами сидеть до утра!».
В фартуке нас встречает Татьяна – жена Петра, загорелая, солнечная, в ее руках желтый помидор: «Вот делаем сок. Вдвоем, целый день. Сегодня купила на рынке помидоры. Вот, смотрите».
Мы проходим на кухню. Под столом, на расстеленном полотенце торчат банки с желтым соком. Они похожи на кнопки баяна, по которым можно пробежать пальцами, и появятся звуки.
Петр вытирает руки о кухонное полотенце: «Ну что, будем с вами сидеть до утра!».
Надевает рубашку и снимает с полки баян, садится на диван, рядом тут же прыгает пес Тимофей. Петр растягивает меха и играет вальс, притоптывает коричневым тапком.
«Прилетел с красным бояном на спине. Он же музыкант»
Татьяна берет помидор из розового ведра, кладет в мясорубку, крутит ручку и в миску течет желтый сок. И музыка тоже течет. Татьяна рассказывает.
«41 год мы вместе уже и 15 лет как обвенчались. Нас познакомили в Москве, он там служил. Я сама из Молдавии. После школы решила поработать в Кишиневе на военном заводе. Нас отправили на практику в Зеленоград на полгода. Это закрытый город недалеко от Москвы, там все заводы были военные. Мы паяли под микроскопом микросхемы. Очень интересная профессия.
А он в этот город возил начальника какого-то своего. И тот приходил к нашим девчатам. Мы все вместе жили в общежитии. Начальник этот увидел меня и сказал, темненька такая, как раз моему солдатику.
А мне только 18 лет исполнилось. Я говорю, не хочу ни с кем знакомиться, тем более с солдатом. Но он все равно приехал, мы познакомились. Наши девчата дали ему мой адрес, я давать не хотела.
Стал письма писать. Я уже в Кишинев вернулась. Полтора года переписывались, и он прилетел в городок, где жили мои родители. С чемоданом и с красным баяном на спине. Он же музыкант, как он без инструмента. Свадьба была на 300 человек. Цыганский ансамбль у нас играл».
А он в этот город возил начальника какого-то своего. И тот приходил к нашим девчатам. Мы все вместе жили в общежитии. Начальник этот увидел меня и сказал, темненька такая, как раз моему солдатику.
А мне только 18 лет исполнилось. Я говорю, не хочу ни с кем знакомиться, тем более с солдатом. Но он все равно приехал, мы познакомились. Наши девчата дали ему мой адрес, я давать не хотела.
Стал письма писать. Я уже в Кишинев вернулась. Полтора года переписывались, и он прилетел в городок, где жили мои родители. С чемоданом и с красным баяном на спине. Он же музыкант, как он без инструмента. Свадьба была на 300 человек. Цыганский ансамбль у нас играл».
Татьяна снимает фартук, выходит в коридор, берет бубенцы и танцует под баян. Говорит: «Вот так потанцуешь, и сразу настроение поднимается, оп-оп. Он же каждый вечер играет. А я ему помогаю».
Возвращается на кухню.
Это Вятская гармонь, это Харьковская. Вот стоит немецкий аккордеон
Петр поочередно снимает баяны c полки: «Вот белорусского завода баянчики. Мне попадаются постоянно сломанные. Починил. Вот это Тульские. Шульские. Ездил за ними. Это немецкие. Все разного звучания. Это Вятская гармонь, это Харьковская. Вот стоит немецкий аккордеон Хохнер 48-ого года, в рабочем состоянии. Вот это цыганская гармошка, здесь стоят латунные голоса. Купил у цыгана. Такого звука больше нет. Цыгане о как играют, вы бы знали!»
Я родился в деревне. Когда был маленький, через деревню проходили солдаты, они останавливались в клубе. Туда приходили девчата. Мне было три-четыре года. Я туда забрел. Сидел возле солдата гармониста и боялся пошевелиться.
Сколько он играл, столько я и сидел. Пока не пришла мама с веником и не погнала меня домой.
«Я был самоучкой. А всю жизнь проработал водителем»
«Уже в четвертом классе мне привезли со свадьбы маленький баян. Сосед мне показал немножко, как играть. Потом отец нашел музыканта у нас, и я ходил к нему с баяном заниматься. Он мне показал. Дальше я сам, на слух. Я был раздолбай в школе, прогуливал ее. Когда стал вопрос, учиться ли в музыкальной школе, учителя сказали родителям, он раздолбай в школе и в музыкальной учиться не будет. Так что я был самоучкой. У меня это пошло само собой. А всю жизнь проработал водителем. Играл на свадьбах по выходным, на праздниках города и деревни, выступал с коллективами. Сейчас уже на пенсии».
И Петр начинает играть долго, печально и красиво...
На многократный вопрос, зачем вам столько баянов отвечает мне так:
«Мне просто интересно, что из них получится. Вот этот, например, лежал в гараже, в извести, я его почистил, теперь красиво играет».
И Петр начинает играть долго, печально и красиво. Как будто эта игра отвечает на мой такой глупый вопрос.
Ну сыграй девочкам «Узенький проулочек». Сыграй
Татьяна выглядывает из кухни:
«Когда он первый раз сказал, что хочет купить баян, я сказала, ну хорошо. Потом стала увеличиваться коллекция. Иногда я возмущалась, а иногда мы вместе ездим его коллекцию показывать, нас приглашают на праздники города. И тогда я горжусь».
Татьяна открывает морозильник: «Девочки, я вас угощу щучками. Петр только утром их поймал, по килограмму. Я всегда все раздаю гостямю».
Вы знаете, в нашем маленьком городочке в Молдавии люди были очень дружные. Никто не закрывал калитки и дома, что было воровать? Жили евреи. Никто никогда никого не обзывал.
По субботам они не работали. Садились за накрытым столом на крыльце, которое выходит на улицу.
И вот люди ходят, они смотрят. И кричат: «Эй, как ты там?» «Роза, как твой Ленька и Еська?»
С нами рядом жила баба Роза. Она всегда говорила: «Вы же пионэры, принесите мне бидончик вадычки». А мы говорили: «Баба Роза, нам некогда мы в школу бежим!» «Ну вы же пионэры, тимуровцы!»
И мы идем и несем ей бидон воды. Дома были саманные, побеленные, с красными черепичными крышами. Все друг друга знали. Мама что-то готовила и мимо шла соседка: «Катя, что у тебя так вкусно пахнет?» Мама отвечала: «Заходите, я вас угощу».
Мои родители были очень добрые
В нашей семье было пятеро девочек.
Дома никогда не садились за стол, чтобы никого не было из чужих. Кто-то идет мимо: «Тетя Катя, дядя Митя, как дела?» «Ну что ты мимо идешь, заходи». «Да я на пять минут». «Катя, давай что-то на стол, люди к нам пришли».
А если зайдешь в молдавские села, то без стакана вина ты из дома не выйдешь. Вино как лекарство. Но родителей пьяных я никогда не видела. И они никогда не ругались. Даже слова «дура» нельзя было произносить в семье.
У нас все люди простые, открытые. Мне здесь первое время было тяжело.
У нас все люди простые, открытые. Мне здесь первое время было тяжело.
….Девочки, угощайтесь щучками. Можете жарить, можете котлеты делать. Лучок нужно обжарить с морковкой, и в фарш добавить».
Иногда он ночью мне говорит: «Так поиграть хочется»
«Я вам еще на любительской не играл, – прерывает нас Петр. – Каждый день играю. А как мимо них пройти? Вот я недавно лежал в больнице, и первым делом, когда вернулся домой, за гармошку взялся».
Татьяна смеется: «Иногда он ночью мне говорит: «Так поиграть хочется». Я говорю: «Ну пойдем в коридор тихонечко». Он поиграет и все, идем спать спокойно….Ну сыграй девочкам «Узенький проулочек». Сыграй».
